— …Шери! Шери? – Девочка моргнула, обернулась. Туану с высоты ограды усадьбы казался еще меньше, чем на самом деле, и оттого выглядел особенно смешно с этими своими насупленными бровями и руками, упёртыми в бока. Лори пинал камешки в стороне — но он-то уже был снаружи.
А Шери глупо застыла на самом верху, под палящим полуденным солнцем, на обозрении всех (возможно) любопытствующих и, упаси Создатель, охраны. И хотя из охраны в столицу приехал только старый Педро, у него помимо смешных усов была неприятная особенность появляться в самый неподходящий момент и рушить детям все планы. Неудивительно, что Туану уже начинал закипать.
Шеретта неловко перебросила вторую ногу через ограду и практически съехала по ней вниз, пребольно ударившись коленками и подняв вокруг себя облако пыли. Она не видела, как расчихался Туани, только слышала заливистый смех Лори всё время, пока пыталась отряхнуть рубашку и бриджи. «Ну, они хотя бы не новые – а мне уже не одиннадцать. Смейся, смейся, братец Лори – я посмотрю, как смешно тебе будет представляться своей новоиспечённой невесте».
К погодкам Антуану и Лориану родители пока что относились снисходительно, как к детям. Ключевое слово – пока что, Шеретта знала это по своему опыту. Может, потому она и закрывала глаза на многие проделки и «неподобающее поведение» братцев… Может, потому не открыла родителям планы младших, а навязалась им, чтобы проконтролировать всё лично. В конце концов, что может случиться с тремя подростками в центре Антива-сити посреди Сатинальи? У Монтилье не было врагов, об Игре Шеретта только слышала от маменьки да читала в книжках. Что толку лишать братьев (и себя заодно) последних глотков свободы?
— Эй, Лори. Ты, верно, забыл, что я всё ещё могу вернуться через парадное – и мне за это ничегошеньки не будет, — притворно нахмурилась Шери.
— Не-а, ты так не сделаешь, сестрица, — черные глаза смеялись, лицо так и лучилось самодовольством. Шеретта только миролюбиво улыбнулась.
— Нет, — ответила она, — не сделаю.
— Долго вы там? Всё без нас начнётся! – Туани уже убежал вперёд и теперь выглядывал из-за поворота. – Нам ещё до центра идти!
Шеретта и Лориан обменялись понимающими усмешками, но поспешили за братом.
Уверенность Шери истаяла на глазах, стоило ей увидеть амфитеатр. Пойти на гладиаторские бои в честь Сатинальи действительно было стоящей идеей? Вся её чистая, пьянящая радость успела расплескаться по дороге, пока они шли украшенными цветами улочками, заглядывали под навесы торговцев, слушали песни бардов, льющиеся буквально отовсюду, и старательно огибали танцующих прямо на улицах людей, чтобы ненароком никого не задеть. Антива была прекрасна и ослепительна, как никогда – как и каждую Сатиналью до этого.
Но это, но здесь…
Признаться, Шеретта никогда раньше не сталкивалась с… Приземлённой стороной жизни. Родители дали ей исключительно гуманное воспитание. Ни разу она не видела казнь, а единственные нищие, с которыми она могла иметь хоть какие-то дела, были благочестивые паломники. Семья Шеретты торговала винами, но её отец глубоко осуждал пьянство. А теперь она с заметно присмиревшими братьями стояла в сторонке от входа в амфитеатр, пока толпа неопрятно одетых, грубых людей выясняла отношения с привратником и охраной. Шеретта не понимала половину слов – они звучали лишь отдалённо похоже на антиванский, но суть их претензий, кажется, заключалась в невозможности пройти на представление бесплатно.
«Милостивая Андрасте, благодарю тебя за идею взять мужскую одежду. Девочки не должны бывать… Здесь», подумала Шери, крепче сжимая чью-то ладошку – Лориана? Она даже не успела заметить, в какой момент не любящий «нежности» братец успел взять её за руку.
Но вот мужчины, всё-таки раскошелившись, прошли, равно как и острота впечатлений, и первый испуг уступил место болезненному любопытству. «Ну и что в этом такого? Возьму и пойду на… На это. И никто меня не остановит, вот так».
— Туани, где деньги? – спросила она слегка севшим голосом. «Это от жары. Конечно, от чего же еще. Мы купим попить внутри…»
— С-слушай, Шери, насчёт этого… — Шеретта повернулась к брату. К выглядящему до крайности смущённо и виновато брату. К брату, теребящему манжету порыжевшей от пыли рубашки.
К Туани, который должен был добыть ресурсы на этот поход, но провалил свою часть.
— «Я раздобуду нам де-е-енег»? «Прокрадусь тихонько, как мы-ы-ышь»? «Никто и не заме-е-етит, что я взял их», да, Антуан Монтилье? – издевательски протянула Шери. Лориан молчал. Под горячую руку старшей сестры он предпочитал не попадаться.
Шеретта вздохнула. Первый приступ злости прошёл так же быстро, как и появился, а вот у Туану глаза уже были на мокром месте. Шери неловко погладила его по голове:
— Ну ладно, это ничего. Мы придумаем что-нибудь, обязательно придумаем… — она рассеянно заскользила взглядом по сторонам. Можно конечно попробовать прошмыгнуть за толпой взрослых – но если их поймают, то как минимум вышвырнут, а как максимум – сдадут на руки городской страже, а те – родителям, и совершенно точно об этом через пару дней узнает весь город и будет скандал… Не годится.
Попросить денег? В худшем случае им грубо откажут… Нет. В худшем случае её узнают. Конечно, трудно признать в тощем долговязом мальчишке леди Жозефину Шеретту Монтилье, но она была представлена обществу в прошлом году, а некоторые аристократы наблюдательны – через пару дней об этом будет говорить весь город, будет скандал… Так тоже не пойдёт.
«Но ведь это только один вход. Должны быть и другие. Наконец, попадают же внутрь как-то животные… И участники. Не ходят же они через парадные?» Можно притвориться мальчишкой на побегушках и прошмыгнуть внутрь, а потом провести братьев, главное – найти…
— Эй, шпана! Вы чего тут трётесь? – Шери вздрогнула. Седовласый привратник стоял, насупив брови, прямо перед ними. Она было растерялась, не зная, что ответить — Лориан оказался бойче и быстрее:
— Ничего, сеньор, извините, сеньор. Мы уже уходим. – Девочка отчаянно закивала в подтверждение словам брата и отступила было на шаг, но остановилась, услышав неожиданно миролюбивое:
— Посмотреть пришли, а? Ну так идите. Или хотите отдать свои денежки старому Джулио, м?
Ещё не веря своим ушам, Шеретта почувствовала, как братья дёргают её за руки и пошла за ними на ватных ногах, так и не сказав даже «спасибо».
Какое-то время спустя Шери могла бы спросить себя, как за… Такое вообще можно брать плату. Могла бы. Если бы у неё получилось оторвать взгляд от мясорубки на арене. Она видела их всех хорошо, слишком хорошо – и была искренне благодарна создателю, что из-за рёва толпы ничего не слышала. Вот изломанное тело тевинтерца в пыли, и Шери хотела бы сказать, что не испытывает по этому поводу никаких чувств, но она видела его перекошенное от ужаса лицо за секунды до… «Он был человеком». Вот чернокожий гигант, ещё держит молот в руках – наверное, ривениец. Она когда-то читала книжку про ривенийцев — они все пираты, головорезы и умницы. Они не должны лежать лицами вниз, в песок. В человеке не может быть столько крови.
Вот гном и его собака – выжившая. Они стоят. Другая собака, мёртвая, тоже валяется в пыли. Почему в этом участвуют животные, «…почему, Андрасте – они ведь верят хозяевам, а их посылают на смерть скуки ради».
Вот кунари – наверное, это должна быть кунари. Говорят, они монстры. У этого просто рога на голове и серая с красным (а, может, красная с серым?) кожа, и, кажется, это женщина. Шеретта не уверена. Шеретта не уверена, что ей стоит об этом думать.
Нужно было посмотреть, как там братья. Нужно проверить, всё ли с ними в порядке, нужно…
Именно в этот момент расшумевшаяся было вконец толпа поутихла на секунду, чтобы взорваться рёвом с новой силой. Кунари стояла, гордо расправив плечи. Её противник, лишённый солидного куска горла, теперь тоже валялся в пыли.
В восторженных воплях утонул, исчез без следа первый в жизни Жозефины Шеретты Монтилье крик ужаса.
Она пыталась продышаться, стоя на коленях, в полутьме. Кто-то гладил её по голове.
— …Прости, Шери, прости меня, ну чего ты?.. – «Это Туану».
— Всё… Хорошо, — ответил ему кто-то странным, скрежещущим голосом. «Но я подумала это… Я?» Шеретта почувствовала рвотные позывы, совсем близко, и задышала чаще. Она попыталась сосредоточиться на том, что её окружало. «Холодный камень, тёплые руки – Лориан, храбрый мальчик. Голос Туани. …Звук шагов?»
