на 20.02.2025 — актуально

Королева Дроу
Арахна (имя менябельно) Сир`Тэрл

Дроу, 350+ лет
Паучья Королева, Правительница Дол Наггарота, Правая рука Ткачихи.

КОНЦЕПТ

Харизматичный лидер с сильной волей. Магически одаренный, коварный и безжалостный политик, глава религиозного культа. Превыше всего матриарх Наггарота ценит власть и великое наследие своего дома. Жизнь каждого в её владениях должна иметь ценность, а смерть — смысл. Убийство без причины и выгоды — бессмысленная трата ресурсов.

ДЕТАЛИ

Моя милосердная матушка, в Вашем распоряжении судьбы и жизни многочисленных подданных и рабов. По мановению Вашей руки будут возноситься и обращаться в прах великие дома и династии. На людях Вы — воплощение истовой веры в Ткачиху и безжалостно несёте заслуженную кару еретикам. Ничто в Подземье и за его пределами не укроется от паучьего взора. Буквально: к услугам моей королевы искусные шпионы и разведчики, а помимо них — личный орден Глаза Паука, адепты которого тайно следят за верхним миром и добровольно становятся живыми сосудами, позволяя Вам видеть их глазами и брать тела под полный контроль через особый артефакт — тиара Ткачихи. Ваше отношение к отпрыскам — это исключительно Ваша воля, и мы с сестрицами одинаково покорно примем её, каковой бы она не была.

ЧТО ИГРАТЬ

В первую очередь мы хотим увидеть сильного игрока в политику. Помимо глобального/общемирового сюжета, вас ждёт отдельный сюжет Подземья. В ходе игры Паучья Королева может быть вовлечена в политическое противостояние с другими государствами, внутренние распри знатных Домов Дол Нагаррота, раскол общества тёмных эльфов на почве религии и будет сталкиваться с последствиями проявления непростых характеров собственных детей.

◾ В ИГРУ ПО ПРОБНОМУ ПОСТУ: можно. [упрощенный прием] — фактически, без анкеты.

◾ Просим пример поста: да (с любой ролевой)

Тёмные эльфы

Паучья Королева Подземья (ж. 350+)

369470,2 написал(а):

Опора Трансформации
Ложа алхимиков и чародеев, специализирующихся на прикладной магии, т.е. её применении в гражданских, коммерческих и военных целях.
Погодные Техники — одно из основных направлений. Их специально обученные маги-стихийники работают синоптиками, служат на флоте (как военном с применением в морских сражениях, так и сопровождают гражданские перевозки для коррекции погоды). Особыми командами ведут точечное изменение климата в военных, фермерских, государственных и коммерческих целях (орошают поля, иссушают болота для засевов, нагоняют туман в военных операциях, разгоняют тучи перед важными церемониями и пр.)

Мероприятия по случаю коронации были в самом разгаре; приёмы, прогулки, турниры, ярмарки… Ллевелла знала, что отдохнуть у неё не получится. Коронация — это не только праздник, но и повод встретиться с видными деятелями и аристократами других стран, обсудить договорённости, союзы, а когда ты представляешь сразу два государства, приходится поспевать везде и всюду. С момента приезда в Вечный Дол прошла какая-то неделя, но она казалась вечностью, слишком много встреч, много разговоров, а ещё сознания то и дело касалась мысль, что по приезду на родину принцессу едва не убили. Воспоминания о покушении Элла всячески гнала от себя, приходилось скрывать эту информацию от общественности, а потому она приветливо улыбалась, поддерживала разговоры, в общем, вела себя так, как подобает сестре короля.

Когда гранадская инфанта попросила аудиенции, то Ллевелла несколько удивилась, но ответила согласием. Она не могла представить о чём с ней хочет поговорить Фиделия Кастро, но предположила, что это нечто важное, а не просто повод познакомиться двум принцессам. Конечно, она сразу навела о девушке справки, но мало что удалось узнать, лишь слухи о дурном нраве и слишком вольном поведении, но это почти ни о чём не говорило. «То, что слишком вольно для Гранады, в Дол Галадрине назовут обычным вторником». Лучшим местом для встречи Элла посчитала один из садов Закатного дворца и заранее дала распоряжение, чтобы девушку проводили, когда она приедет.

Очередной раз проверяя завтрашний доклад для Саммита, Элла не заметила, как пролетело время. Было велено предупредить гостью о небольшом опоздании, пока она приводила себя в порядок. Собранные в тугой пучок волосы были распущены и спускались по спине мягким водопадом, строгий наряд сменился на бело-золотое платье на тонких лямках, шрамы на теле, как и яркие веснушки на щеках и носу были спрятаны магией иллюзий.  В Белой Башне она не скрывала своих ожогов, ни старых, ни тех, что иногда появлялись на руках после экспериментов, но в Вечном Доле всё было иначе, здесь ощущаешь себя так, будто находишься на столе ученого, который собрал консилиум – за тобой неустанно наблюдают, всё подмечают, обсуждают. Это раздражало, но таковы реалии дворцовой жизни. «Пора».

Принцессу положено сопровождать фрейлинам, но как только Элла начала карьеру в магической академии, то необходимость в них отпала, к её радости. Она их не любила, много болтают, охочие до сплетен, не всегда умны. Теперь её сопровождали два гвардейца Белой Стражи и личный секретарь, который, по иронии судьбы, был болтливее всех фрейлин Закатного дворца вместе взятых.
Ллевелла неспешно вышла в сад, выражение её лица было несколько отрешённым, будто бы она пребывала в собственных мыслях. Тонкие пальцы рук касались кустов с цветами, кончиков листьев, нежных лепестков. Здесь было спокойно и умиротворённо, самое то для беседы.

Как только девушки оказались рядом, то их представили друг другу. Элла повернулась к стражам и секретарю и коротко кивнула, Даэрил, поняв знак начальницы, убрался подальше, чтобы не мешать разговору, гвардейцы тоже отошли, но о своих обязанностях не забывали, осматривали территорию, несмотря на заверения принцессы, что в Закатном дворце она в безопасности.

— Рада приветствовать, Ваше Высочество, — Ллевелла слегка склонила голову, зоркий взгляд заметил следы ожогов на руках Фиделии, это вызвало мягкую улыбку, у неё иногда тоже появляются такие, — вы впервые в Анор-Эннорате? — аккуратным жестом она указала в сторону длинной тропинки, над ней возвышались деревья, кроны которых облепили каменные арки, пряча их от посторонних глаз, приглашая гостью на прогулку. — Признаться, ваша просьба об аудиенции была несколько неожиданной.

В доках полисов Атлантиса всегда хватало забот. Торговцы прибывали и отбывали, как по часам, выгружая тяжелые тюки и ящики на «далекие заморские берега» в надежде заработать на изысканных вкусах местной знати.  Их работа не заканчивалась даже с закатом солнца. Между собой они бегло перешептывались и ухмылялись, указывая огрубевшими ладонями на массивные колонны возвышающегося на горе акрополя. Гордой вереницей перетаскивали они свои товары в сторону рынка, то и дело обсыпая местных лодочников своим бахвальством и лестью. «О, как им нравятся Атлантис и его укрепленные пристани, укрывающие в тенях садов гордый флот сената. Как необычно! Как уникально!»

Гратион всегда наблюдал за их лепетанием с плохо скрываемым утомлением и легким снисхождением.
Если спросить местную стражу, порт едва ли сильно отличался от любых других: слишком людный, шумный и, что немаловажно, притягивающий к себе охотников легко поживиться.  Преступность подымала свои носы везде, где пахло золотой монетой, и вынюхивала карманы шире, чтобы засунуть туда свои крючковатые пальцы. Вот только занимались этим в основном неместные или недавно перебравшиеся в город: те, кому было еще невдомек, что прокуратор вот уже несколько лет к ряду высылает особый отряд стражей вести ночной караул. С тех самых пор город мог гордиться тем, что количество неразрешенных преступлений в доках уменьшилось в десятки раз, а если и случалось, то по личному договору с самим прокуратором.

Гратион никак не мог взять в толк, как умудрился попасть в этот «особый отряд». Он не считал себя отличившимся выдающимися умениями да и, видят боги, не старался выпячиваться. Стражник привык, приосанившись, отвечать односложно, выполнять поручения исправно, но никогда не пытаться лишний раз дать о себе знать. Ведь чем больше кажешься дураком, тем меньше с тебя будут требовать. Практика, работавшая практически всегда. Вот только нынешний прокуратор оказался не лыком шит. Всякий раз он будто видел стража насквозь, охотно и по доброй воле отправляя Гратиона в самый пыл городской суеты, при этом приговаривая похвалы. Всякий раз мужчина прикусывал язык и старался не сильно хмуриться, слыша, с какой хищной гордостью правитель говорит о своей «полиции».

В отряде, отправленном на патруль сегодня, Гратион был самым юным, потому по негласной традиции, в принятии которой молодой человек голоса не имел, отсылался в обход самой долгой тропы, что проходила от порта до рынка и дальше по узким проулкам «улиц блаженства». И, хотя улицы могли называться «блаженными», их содержимое было на порядок порочнее вырисовываемой фантазией картинки, особенно в ночное время суток. Услышав предстоящий ему путь, мужчина тяжело перевел дух и слегка поежился на морозном воздухе.

«Угораздило же», — сплюнул Геланор, натянув шлем покрепче и молча зашагав в направлении опустевшего к ночи рынка. Хотел бы он побеседовать с тем, кто определил его в «особый караул». О, как бы он наговорил ему за то, да и за это тоже. Однако с диким вепрем спорить было безопаснее, чем с нынешним прокуратором, потому Гратион покорно плыл по течению, наблюдая за тем, в какие новые подозрительно грязные воды оно его занесет.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, когда Гратион добрался до «улиц блаженства». В темных проулках веяло помойным смрадом и спиртом, но мужчина давно привык к подобному антуражу. Он легким движением поправил шлем, ухватился покрепче за ксистон и зашагал выверенной, марширующей походкой по крошащейся кладке самых злачных улиц города. То и дело до его ушей доносились далекие возгласы, хохот и пьяные всхлипы, на которые стражник, впрочем, не обращал никакого внимания, почитая за естественный шум «улица блаженств». Взгляд его, сфокусировавшийся, но не цепляющий ничего конкретного, скучающе блуждал по дверям домов, а ум перечислял в голове: «Таверна Золото Руна», «Бордель Мадам Мастридии», «Лавка Шестелапого Хос…а?». Стражник резко остановился, втыкая кончик копья в землю.
На его пути стояли двое мужчин. Один, очевидно только вышедший из борделя, и второй, чьего лица Гратион не мог рассмотреть. А между ними разгоралась до боли знакомая сцена, которую ввиду особенности службы дозорный видел великое множество раз. «Не позавидуешь работникам Мадам Мастридии», — подумалось Геланору, но он тотчас был вынужден поймать свои мысли и припрятать их куда дальше. Ведь, когда его глаза смогли выловить отдельные черты потенциальной жертвы, Гратион заприметил причудливую, совершенно не подходящую борделю одежду. Либо бордель начал использовать чужеземные ткани для привлечения клиентов, либо выходец из борделя был вовсе не работником, а простым несчастным, кого угораздило нарваться на неприятности.

Стражник подавил очередной вздох. Будь этот юноша работником или хотя бы постоянным гостем борделя, за ним бы приглядели местные охранники или сама Мастридия. Однако ситуация накалялась, а помощи, как видно, ждать не приходилось ни от кого кроме зазевавшегося дозорного. Нахмурившись, Гратион присвистнул, тем самым обратив на себя внимание пристававшего. Широкоплечий шкаф грубоватого сложения и слегка горбатый… Из уст Геланора вырвался еще один тяжелый вздох.
— Опять ты за старое, Диодор? – гаркнул он сердито, покрепче ухватившись за копье, — Никак тебя жизнь не научит прекратить распускать свои лапы!
Именуемый Диодором резко развернул свою, перекошенную яростью и заметно хмельную «морду», невольно выпуская свою жертву из крепкой хватки лишь за тем, чтобы во все глаза уставиться на объявившегося стража.
— Будь ты умнее, прошел бы мимо, - Гратиону не пришлось по душе, как недобро ухмыльнулся собеседник, демонстрируя ряд неровных зубов, — Кишка тонковата будет мне мешать, псина прокураторская. Вас разве не учат выбирать противника по размеру?

Стражник заметно напрягся, заметив то самое выражение, с каким обычно еще более недобрая мысль посещает такие похабные умы, какие были у Диодора.
— Или хочешь увести мой товар? Да я твоими внутренностями окрашу эти двери!
«Что же за день такой», — подумалось Гратиону. Стараясь не терять бдительности, он перевел взгляд на чужеземца и как можно аккуратнее кивнул ему в противоположную сторону улицы: во мрак, где при желании можно было быстро скрыться от взглядов двух мужчин и убраться по добру, по здорову, пока развратный громила был отвлечен новой мишенью. Дозорному лишь оставалось надеяться, что незнакомец способен считать его предложение о побеге без слов.